Говорят в джаннате каждого «верного» ждет по сотне прекраснейших гурий. Ну, и пусть ждут. Кого волнуют гурии, где-то там на далеких девяти небесах, когда райский сад здесь во дворце шаха. Прекраснейшие, изысканнейшие в тонких одеяниях расшитых золото, серебром и жемчугом, призванные услаждать взор (и не только взор)  своего повелителя. И было их куда как больше сотни. Персональный джаннат для одного смертного. Не справедливо! А она- справедливость, как известно должна торжествовать. К тому же шах и половины своих наложниц в глаза не видел.  Оставлять несчастных красоток без внимания было бы по меньшей мере жестоко.  Фарид подобной жестокости не выносил. По этому всячески пытался скрасить досуг «райских пташек» из шахского гарема. Собой, разумеется. С тем, что огневласый шахзаде постоянно наведывается в недозволенную никому кроме повелителя часть дворца, смерился уже даже старший евнух. Иных за подобное ждала лишь одна участь – осквернителя разрывали конями. Но Фарид не был простым осквернителем. Он даже не был простым шахзаде. Он был ифритом. А значит, ему было дозволено все или даже больше. И шаху оставалось лишь недовольно поджимать губы, пытаться почти по-отцовски усовестить его и в результате закрывать глаза.
О визитах своенравного джинна в гарем давно знали все и стража и обитательницы гарема. Последние были всегда рады ему, и ифрит порой неделями нежился в их объятиях, не покидая сего благословенного места. Особенно он любил задерживаться в гареме, когда туда привозили новых наложниц. В этот раз их было 15. Шаху не было дела до новых экземпляров его дивной коллекции. В последнее время он предпочитал войну и политику женским ласкам. И Абу-эн-Нар беспрепятственно и уже привычно развеивал свою скуку в обществе красоток. Впрочем, новеньких следовало оценить. И безусловно каждая из девушке была достойна того, что бы ифрит подарил ей по целому дню своего драгоценного общества.  14 дней, 14 девушке. Цвет их кожи, глаз и волос разнился. Но все они были прекрасны. Что ж осталась последняя 15-я и 15-й день в гареме. Фарид был в предвкушении.
- Она еще не готова, мой господин. – упрямо сложил руки на груди старший евнух, всем своим видом выражая готовность не пустить нахального шахзаде к новой наложнице, пусть  даже он и тысячу раз ифрит и шахский сын.
- Ты, смеешь мне перечить?- голос Фарида был не возмущенный, скорее удивленный.
- Я лишь предупреждаю моего господина. – дерзко заявил скопец, выпятив вперед нижнюю губу.
- Уйди с дороги. Иначе мне придётся пройти сквозь тебя.  Но тогда твои жирные потроха вскипят и взорвутся. – Фарид досадливо поморщился. – И ты забрызгаешь мою новую галбею.
Ответа упрямца он дожидаться не стал, внезапно провалившись сквозь пол и вырастая уже за  спиной евнуха, прямо перед занавесью скрывавшей  покои новой наложницы.
Джинн усмехнулся и отодвинув тяжелый полог шагнул внутрь.
- Да, наполнится сердце твое радостью и птицы запоют в душе твоей. Я пришел. – широко улыбаясь провозгласил он, с удивлением глядя на невысокую, русоволосую девушку, совсем не похожую на здешних «райских пташек». Улыбка на его лице окончательно уступила место недоумению - Ты кто такая?

Фарид был удивлен. Нет даже не так Фарид был очень. ОЧЕНЬ удивлен. Подобных…. С позволения сказать, экземпляров ему в гареме видеть еще не доводилось. При чем ни в одном.  Девушка стоящая перед ним была совсем еще юной, почти девочка. Нет, совсем еще молодые красавицы были здесь не редкость. Но она сильно отличалась от них. Ифрит окинул ее внимательным, критичным взором, взгляд бирюзовых глаз остановился где-то на уровне груди травницы, словно бы ища там что-то. Судя по разочарованному выражению лица джинна поиск сей закончился полным провалом.
- Да, уж вижу, что не райская пташка. – уныло процедил он. – И я не «что-то», я ифрит. Мог бы выполнить твое желание – он кивнул в том направлении, куда все еще был устремлен его взгляд, - Но, извини, травница, желания за просто так не выполняю. А тебе предложить мне нечего. – Фарид вздохнул.  Могло показаться, что даже горестно, - Да. Совсем нечего. – кивнул он отвечая на собственные мысли.
Ифрит сделал шаг, могло показаться, что по направлению к незадачливой наложнице, но в действительности поднялся в воздух, словно бы на пару ступенек, сел сложив ноги по-турецки, так и зависнув в воздухе.  Некоторое время он молчал, устроив подбородок на сложенных «домиком» ладонях.  Потом внезапно заговорил.
-Знаешь, травница, тебе не место в гареме. –  на правильном  юном лице появилась теплая. Почти ласковая улыбка. – Не расстраивайся. Не всем так везет. Должен же кто-то быть и менее удачлив. – он склонил голову и волна волос невероятного багрового цвета скатилась по плечам джинна. Фарид снова встал во весь рост, шагнул вперед оказавшись перед девушкой он мягко, бесшумно опустился на пол перед ней. – Но знаешь, здешние евнухи хороши в своем деле. Быть может для шаха – сгодишься. – он резко развернулся, словно бы заинтересовавшись чем-то в окне, ведшем во внутренний сад при гареме, скрыв от травницы хитрую, косую улыбку.

Это оказалось даже проще чем предполагал джинн. Фарид снова резко развернулся, глядя прямо в лицо девушки, на правильном точеном лице сияла белозубая улыбка довольного кота.
- К шаху, так у шаху, - едва ли не лучась счастьем, повторил он слова травницы. – Правильный выбор, травница! – он азартно подмигнул наложнице и хлопнул в ладоши.  И словно по волшебству, хотя к нему-то шахзаде и не прибегал, в покоях появился согбенный в поклоне евнух.
- Слушаю, мой господин.
- Слушай. – покладисто согласился ифрит, сложив руки на груди. – И очень внимательно. Сейчас  ты займешься этой девчонкой. Отмой ее, причеши, переодень, одним словом сделай все необходимое. – отчеканил Фарид, в глазах которого озорные искры сменились раскаленной сталью.- К этой ночи она должна стать достойной шаха.
Евнух, не смевший поднять головы в присутствии шахзаде  согнулся в поклоне еще ниже, так будто хотел нырнуть в пол и в нем исчезнуть.
- Но это невозможно, - пролепетал он, -  Ей еще следует многому научиться, она даже не знает как следует говорить с шахом. – голос несчастного ощутимо дрожал.
- Сделай все необходимое. – выделяя каждое слово произнес Фарид. Потом неожиданно присел возле прислужника, почт нежно взяв его за подбородок, заставив смотреть себе в глаза. – Иначе, она все равно отправится к шаху, а ты – на плаху.  – ифрит снисходительно потрепал евнуха по голове, как треплют неразумных детей, нервничающих лошадей или собак.
- К-как прикажет мой господин. – слуга согнулся еще ниже и в таком же положении попятился прочь.
Фарид задумчиво посмотрел на скрывавший вход полог и небрежно взмахнул рукой. По комнате пробежала легкая рябь и тут же растаяла, оставив все как прежде.
- Теперь нас никто не услышит. – спокойно сказал он девушке. – Что ж, травница, теперь твоя очередь слушать меня очень внимательно. – Фарид был серьезен ни капли не напоминая того паяца, что  болтался в воздухе и нес  чушь всего несколько минут назад. – Сегодня ты отправишься к шаху. Сможешь увлечь его собой, влюбить в себя – я исполню твое настоящее желание. Помогу выбраться отсюда.  А, не понравишься ему- не обессудь, канешь в забвение оставшись здесь до конца своих дней.

На девушку ифрит смотрел спокойно, внимательно и чуть снисходительно. Безразлично, в общем-то смотрел.
- Молодец. – тем же сухим и ничего не выражающим тоном одобрил он решение невольницы быть внимательной. Мол, твоя жизнь, твои шансы, что хочешь, то и делай. А я понаблюдаю.- Это твое решение, травница. – напомнил он. «Делай с ним, что хочешь» - осталось непроизнесенным, но тон явно давал понять, что имел ввиду джинн.
Он встал рядом с новой наложницей, выглянул в окно, вероятно пытаясь понять что там ее так заинтересовало и не обнаружил ничего достойного внимания кроме цветущих ирисов и важно вышагивающих по саду павлинов . Фарид бесцеремонно уселся в оконном проеме загородив собой вид и закинув руки за голову лениво продолжил:
- Ну, от чего же? – хитро улыбнулся он, и если в его голосе и мелькнул сарказм, то уловить его мог только очень подозрительный слушатель, - отвечу. Мне не сложно. А для тебя все равно бесполезно. – похоже вопросы травницы его порядком позабавили. – Но мне нравится, что ты со всей серьезностью подошла к делу, - заявил он широко улыбаясь. – Шаху нравятся самые разнообразные женщины. И тихони и бойкие, и страстные и холодные, лю-бы-е. Но никто из них не способен увлечь его больше чем на одну ночь. Так что шах любит всех женщин и в то же время никого. Ну, как, травница? Нравится тебе задачка? – ифрит весело рассмеялся. – А что до меня, то я – шахзаде. Принц, на твоем языке. – Фарид подумал немного и неожиданно добавил, - Хочешь совет, травница? Не пытайся играть ту, кем ты не являешься. Шах чувствует фальш. – и серьезное выражение лица джинна моментально сменилось бесшабашной самодовольной улыбкой, - Врать безнаказанно ему могу только я. – он хмыкнул в такт своим мыслям. – Впрочем, я много чего могу делать безнаказанно.