[AVA]http://s019.radikal.ru/i606/1304/45/e19a67c14f0c.jpg[/AVA]

оос: для большей эпичности советуется включить любимую мелодию.

Места здесь были суровые, но прибыльные, и именно сочетанием этих двух качеств пришлись Робину по душе. В самом начале, разумеется, пришлось навести порядок среди местной рвани и оставить гнить в придорожных канавах четырех товарищей по профессии, доходчиво объяснив, что нет, Робин Гуд не отдает деньги, и нет, Робин Гуд не нуждается в помощи. После этого его пытались сломать только раз, собрав восемь охотников, уязвленных непонятным выскочкой, пришедшим издалека. Вот здесь лучник наконец-то расправил плечи и закатал рукава: погоня по лесам и горам длилась двое суток без перерыва, и Робин очень радовался, что наконец-то встретил упорных, хороших врагов. За все время погони он убил шестерых, а двух последних встретил в узкой расщелине с поднятым в руках луком. Подумав, парни молча развернулись, и больше никто из разбойников в окрестных землях не думал подходить к лучнику в зеленом капюшоне.

Робин был только рад. В одиночку работалось спокойнее и увереннее, и вспоминая, сколько сил и нервов было затрачено на воспитание шервудской банды, Робин истово клялся себе, что отныне никаких отрядов, никаких шаек и сборищ, никого, за кем нужно следить, кого нужно воспитывать, кого нужно убеждать и держать в подчинении. Положа руку на сердце, Робин действительно не отказался бы сейчас от компании Малыша Джона или брата Тука, может, еще пары-тройки людей из двух дюжин, но они остались там, далеко позади, и встретить их здесь представлялось лучнику делом невозможным.

Приближалась зима. С деревьев слетели последние листья, оставшись лежать на земле высоким желто-бурым настилом, птицы улетели к югу, и знатные купцы с богатыми вельможами стали ездить по дорогам куда реже, чем летом. Робин понимал, что скоро наступят трудные дни, и работал вдвое больше обычного.

Лес казался тихим, погруженным в мягкую дрему. В небе держалось солнце, совершенно не прогревая землю, черные стволы деревьев частоколом вырастали по обеим сторонам дороги. Тихо поскрипывали колеса закрытой повозки, фыркали кони, перебирая копытами ворохи листьев. Повозку сопровождали двое конных солдат, вооруженных арбалетах, на козлах, кроме возницы, сидел еще один. Судя по всему, это был небольшой обоз с каким-то дорогим товаром или приличной суммой золотых. Впереди дорога огибала крутой скальный выступ и терялась за поворотом. Там четверых мужчин ждала беда.

Место Робин выбрал лучшее из всех, что предлагала в этих окрестностях природа. Каменный выступ, поворот дороги – путники увидят его не сразу, появление лучника будет сюрпризом. Опять же, каменный выступ, поворот,  – бегство ограничено совсем невысокой скалой. Кустарник чуть ниже – там будет сцена. Наконец, ему улыбнулась удача – обоз был многочисленным, крытая повозка обещала мешки, набитые добычей. Робин, лежавший в секрете прямо на скале, довольно оскалился, отползая назад. С такими подарками судьбы уже можно надеяться на относительно спокойную зимовку где-нибудь в глухой деревне.

Мужчина осмотрел место своего появления, еще раз оглядел поворот дороги. Все было готово, был готов он. Теперь осталось только дождаться.

Ехали молча, лениво кидая друг другу фразы раз в полчаса. Скрип слышался все ближе, как и фырканье, и наконец, из-за поворота показались две лошади, везущие повозку, а за ними и двое конных охранников. Прождав еще минуту, Робин выпрямился, возникнув с левой стороны дороги, и поднял лук с приготовленной стрелой. Он прятался за кустарником, в землю перед ними были воткнуты еще четыре стрелы, на голову был накинут темно-зеленый капюшон.

- Стойте! – Раздался громкий, повелительный возглас.

Возница, еще не осознав всей ситуации, натянул поводья и поправил кожаный подшлемник, который просто согревал его уши в такую погоду. Всадники выступили по бокам повозки и незамедлительно положили руки на ложа арбалетов, недобро посматривая на появившегося лучника.

- Если жизнь дорога, бросайте повозку и деньги, что с вами, и возвращайтесь в город. Разойдемся с миром, коль вы умны, коль глупы, то встретите смерть.

Робин говорил медленно и негромко, но очень отчетливо. Слова его, уверенные и жесткие, не оставляли сомнений в том, что человек в зеленом капюшоне мог лгать. Впрочем, куда одному против четверых? И этим же вопросом задались охранники, переглянувшись между собой.

- Время идет. Терпение мое на исходе.

- Ты, верно, дурак, незнакомец, или храбрость великую имеешь, чтобы такие речи вести с охраной товаров самого купца Конрада. – Ответил один из всадников, медленно перехватывая арбалет рукой.

Робин вскинул лук и натянул тетиву, наставляя стрелу на ответившего ему.

- Я не дурак, а имя мое Робин Гуд. Считаю до трех. Бросайте повозку и все ваши деньги.

Охранники снова переглянулись.

- Один.

Возница натянул шапку пониже, вжимаясь в сиденье.

- Два.

Солдат на козлах сглотнул и придвинул руку к мечу.

- Три.

И оба всадника схватились за арбалеты, целясь в храброго, но глупого лучника возле кустов.

Свист. Свист. Возница закричал, солдат на козлах спрыгнул вниз, выхватывая меч из ножен и укрываясь за лошадьми. Оземь рухнули два тела, одна лошадь заржала, вставая на дыбы, и понесла, волоча за собой неживого хозяина. Малый в кожаной шапке попытался достать арбалет из-под крыши повозки, но тренькнула тетива, и стрела вонзилась ему в спину. Ойкнув и смешно взмахнув руками, возница повалился к колесам повозки. Зажав в зубах одну стрелу и положив на тетиву последнюю, Робин, пригибаясь, выбежал на дорогу и обогнул лошадей. Солдата с мечом здесь не оказалось. Прислушавшись, он услышал чей-то тяжелый бег на дороге, непонятно выругался сквозь сжимающую стрелу зубы, и побежал обратно на скалу.

От страха солдат потерял последний разум. Он убегал по той же дороге, что и приехал, часто оглядываясь и продолжая держать меч в руках. Робин на самой верхушке выступа выпрямился, воткнул стрелу в землю, вздохнул, медленно натянул тетиву, опуская лук от самого неба, повел лук вслед за убегавшим по дороге, и замер.

Секунда.

Вторая.

Надо стрелять.

Недовольно выдохнув, Робин Гуд отпустил тетиву. Плечи его поникли, но глаза продолжали неотрывно следить за спиной солдата. Что-то порывало крикнуть ему вслед свое имя на весь окрестный лес, но мужчина удержался от этой глупой выходки, подхватил с земли стрелу, снова зажав ее зубами, и, держа лук наготове, стал спускаться вниз, уверенный в том, что убежавший охранник запомнил его имя и так.

Отредактировано Robin Hood (2013-04-12 11:05:10)

[AVA]http://s019.radikal.ru/i606/1304/45/e19a67c14f0c.jpg[/AVA]

Теперь спасшийся солдат донесет на Робина в город. Лучника это вполне устраивало, поэтому с каменного выступа он спускался без угрызений совести и с редким, но очень ценным чувством завершенного дела. Теперь все мысли заняли карманы убитых, их кошельки и крытая повозка, в которой либо ткани, либо драгоценности, либо какая-нибудь еще полезная и нужная в добыче вещь, Робин был в этом уверен. Кони продолжали фыркать, вокруг повозки лежали два тела, вдалеке едва перебирала копытами лошадь, по шуршащей листве волоча за собой мертвого хозяина. Между деревьями, закутанная в коричневый плащ, стояла женщина.

- Какого…

Стрела выпала из открытого рта и стукнулась о мысок сапога. Мужчина, не ожидая увидеть здесь кого-либо еще… живого, отступил назад и предупредительно вскинул лук. Она почти дословно повторила его мысли вслух, и Робин нехорошо нахмурился, быстро осматриваясь.

Легкая, как посчитал лучник, победа заставила его обмануться и расслабиться. Это было ошибкой. И теперь его взяла врасплох какая-то неизвестная, в потертом плаще, в легком крестьянском платье, босая. Тот факт, что женщина вышла из леса и была без обуви, заставил лучника нахмуриться еще больше. Осторожность и осмотрительность мужчины возросли мгновенно, и тот счастливый, довольный проделанной работой человек, спускавшийся со скалы, бесследно исчез. Отныне лучник в зеленом капюшоне был собран, обманчиво медлителен в движениях и словах, и взгляды его, острые и точные, как его же стрелы, так и летели по сторонам в ожидании какого-либо подвоха или засады.

- Кто такая ты и что тебе нужно?

Говорил он холодно и с большой уверенностью в себе. Чувствовалось, что уверенность строится не на том, что он мужчина, а она женщина, и не на том, что у него лук и меч на поясе, а у нее ничего; а чувствовалось, что произрастает эта уверенность из силы, непогрешимости и безвозмездности. Он держал стрелу на тетиве, но тетива оставалась не натянутой. Вторая, упавшая стрела все еще валялась у него под ногами, в листве, и, не сводя взгляда с женщины, Робин поддел ее сапогом, подвинув чуть дальше, чтобы можно было быстрее нагнуться и схватить ее с земли.

Мужчина мимолетно порадовался, что не поспешил снять капюшон. Он понимал, что когда-нибудь внешность его свяжут с его именем, которое он начал прославлять именно с этого дня, но счастливый этот момент Робин старался оттянуть как можно дольше.  Риск сохранялся в благоразумных пределах, а слава росла, и именно так лучника устраивало больше всего. Вдобавок, лично Робину убийств на сегодня хватит за глаза, и эта женщина, пусть так внезапно объявившаяся и заставшая его врасплох, совершенно не привлекала его своей жизнью или смертью. По внешнему виду незнакомки мужчине было и так понятно, что лишнего гроша у нее не окажется даже за пазухой.

Так и стояли: Робин Гуд со вскинутым луком, босая женщина через дорогу, и кони в упряжи поодаль. Осеннее молчание пролегло меж ними ветерком, и редкий, хмурый разговор казался чем-то чужеродным.

Отредактировано Robin Hood (2013-04-13 01:20:35)

[AVA]http://s019.radikal.ru/i606/1304/45/e19a67c14f0c.jpg[/AVA]

Робин Гуд облизал губы. Ему не нравились женщины, которые не боялись поднятого лука, которые вели себя, как умалишенные, которые накрывали своими плащами мертвецов. Мужчина продолжал следить за ней, как хищник смотрит за непонятным зверем, которого раньше не встречал, и не знает, сможет ли одолеть он его или силы будут изначально неравны. Она называла его как-то по-другому, не на местном наречии, и Робин хмурился и вновь кусал губы.

Вопрос о славе остался без ответа. Когда женщина сняла плащ, лучник внимательно осмотрел платье, - и естественно, задержал взгляд на испачканном подоле, потому что эти пятна он узнает из сотен других, - а потом еще больше утвердился во мнении, что перед ним юродивая. Он встречал их в селах и городах, но никогда еще не слышал, чтобы они так невозмутимо выходили из леса, чтобы так осознанно убеждали других в своем безумстве.

Лук дрогнул и медленно опустился вниз. Женщина сказала свое имя, и Робин заслушался, потому что звучало оно странно и диковинно, и ему стало ясно, что она пришла действительно издалека. Потом она назвала себя королевой, и мужчина позволил себе быструю, жалостливую улыбку.

Он опустил лук окончательно, придерживая стрелу в тетиве, чтобы в любой момент быть готовым выстрелить, и медленно вышел на дорогу, опустив капюшон на плечи. Синие мужские глаза смотрели на Эгле спокойно и ровно, даже с оттенком равнодушия, короткие волосы были спутаны, борода плотно облегала скулы и подбородок. Наверное, лучник хотел убедить ее, показав свое лицо, что она ошибается и Робин никакой не Ровинас, а только Робин, и что ей пора домой.

- Ты ошибаешься, королева. Меня зовут Робин Гуд, а не Ровинас. Я не убивал тебя раньше и вряд ли убью сейчас, если ты мне мешать не станешь.

Лошадь коротко фыркнула, Робин перевел на нее взгляд, потом, словно вспомнив, что привело его в это место, и от чего отвлекла Эгле, посмотрел на мертвеца, накрытого чужим плащом. Перевел взгляд на повозку, посмотрел на второго убитого всадника, лежавшего за телегой, в последний раз коротко взглянул на женщину и отправился к повозке, чтобы взобраться на нее и посмотреть, что внутри.

И Робин не дожил бы до своих лет, если бы сейчас не выпускал из руки лук со стрелой и не встал так, чтобы Эгле оставалась сбоку, в поле зрения лучника. Сколь угодно он мог считать его юродивой, но доверять кому-либо свою жизнь из-за невнимательности, особенно если этот кто-то ходит с пятнами крови на подоле платья, лучник не собирался.

- Иди домой, королева. Здесь тебе нечего искать. – Степенно наставлял безумную Робин, словно заботясь о малом дите и перебирая добро в повозке.

- Вернись домой, к мужу, и накажи ему никогда больше тебя не отпускать.

[AVA]http://s019.radikal.ru/i606/1304/45/e19a67c14f0c.jpg[/AVA]

- Ничего я не знаю, королева. – Проговорил Робин, все больше заинтересовываясь содержимым повозки. Он нашел тюки с тканями, которые можно будет отдать в контрабанду, и отдельно стоящий сундучок с замком. Робин уже хотел спрыгнуть с сиденья возницы, чтобы обыскать трупы и найти ключ, как Эгле запела странную песню на незнакомом языке. Лучник замешкался, всмотрелся в лицо женщины, а потом решил, что песней-то она ему точно навредить не может, и все-таки спрыгнул вниз.

Ключа у убитых не оказалось. Оставалось еще раз проверить повозку или отругать себя за то, что упустил четвертого охранника, который, может, и таскал с собой нужный Робину ключ. В конце концов, можно будет поворожить и с отмычками.

Песня оборвалась, и женщина стала тяжело слезать с повозки. Робин, собиравшийся залезть, остановился, удобнее взял лук в руках, выставил твердый подбородок вперед, словно готовился к непонятной угрозе. Женщина не то, чтобы пугала его, но постоянно держала в странном напряжении, и он не мог понять, отчего. И вот это действительно пугало его – и заставляло быть настороже.

Когда она заговорила, Робин сощурился, постепенно осознавая, что убить ее надо было сразу, без раздумий. Да, было бы трудно, но это, по всему, было необходимостью. Когда она пошла по дороге прочь, Робин всерьез задумался о том, чтобы натянуть тетиву и…

Мужчина простоял некоторое время без движения, потом сплюнул и полез наверх в последней попытке отыскать ключ от маленького сундука, который увлек разбойника больше, чем непонятная, странная юродивая из леса.

Неприятности начались под вечер, когда нужно было найти себе хороший, сытный ужин. Куропатка взлетела из травы очень низко, Робин резко натянул тетиву и выстрелил, почти не целясь.

И промахнулся.

А потом остановился, словно пораженный громом, и долго всматривался в улетавшую птицу. Не то, чтобы Робин Гуд вообще не промахивался. Просто эти времена минули лет десять назад. А десять лет – это более чем достаточный срок, чтобы поверить в собственную неуязвимость.

По спине пробежали мерзкие мурашки, подозрительность закралась в разум, но Робин упрямо тряхнул головой, прогоняя ненужные, неприятные догадки прочь. Достал новую стрелу из мешка на поясе, положил на лук, и медленно двинулся вперед, дожидаясь новой дичи. Внезапная неудача заставила собрать все рефлексы, вспомнить все умение. Мысли остались где-то там, позади работы, теперь инстинкты охотника возобладали в мужчине, и только горькая жажда реванша толкала его вперед.

Громкие хлопки крыльев, Робин резко оборачивается, натягивает лук, ждет, пока птица поднимется вверх, и отпускает тетиву. Словно по волшебству, стрела пролетает совсем рядом с испуганной куропаткой, и летит дальше, в вечернее серое небо. Словно заколдованные, в голове вспыхнули слова той женщины из леса:

«Ты так ничего и не понял, правда?»

- Старая ведьма. – Злобно проронил Робин, чертыхнувшись. Охотиться дальше не имело смысла. Зеленый лучник теперь уже понял все до конца.

Разумеется, старой Эгле не казалась. И, разумеется, лучник, придя в свое тайное пристанище, еще час пытался попасть по мишени с двадцати, с десяти, даже с пяти шагов! Все впустую. Все в молоко. Чертова песня заворожила Робина что надо, и теперь лучший лучник Шервуда и окрестностей был беспомощен, как новорожденный теленок.

- Ну да! – Сказал он себе, сидя у костра.

Конечно, по-настоящему беспомощным он не остался. Просто у него забрали то, что делало его всесильным, и это подкосило Робина именно так, как задумывала Эгле. Только Эгле, не зная, кто таков встретившийся ей лучник, не знала так же, как быстро оправится он от неожиданной немощи.

Ужинал он остатками вяленого мяса, а с утра пошел в деревню сбывать накраденное добро из повозки и закупить кое-какие продукты. Ровно на три дня. Больше Робину и не требовалось. Остаток отведенного ему срока Робин провел в своем жилище, занимаясь с двумя кинжалами, коротким мечом, длинным мечом, вспоминая все, что выучил о ближнем бое и что успел позабыть.

Расправиться с ведьмой издалека не получится, это было понятно. Можно, в принципе, было попробовать метательные кинжалы, но с ними Робин почти никогда особо не умел и за три дня учиться до совершенства… Задача, достойная лучших, но лучшие не попались бы так впросак. Поэтому три дня Робин то и дело прокручивал варианты развития событий у озера, один раз даже наведался на него, за сутки до назначенного срока, чтобы осмотреть местность и проверить, не будет ли засады. Было ясно: нападать нужно внезапно, лишить возможности говорить и двигаться. Под страхом смерти заставить снять заклинание, убивать в исключительных случаях. Робин опасался, что со смертью ведьмы заклятие не падет, и он до конца своих дней больше не сможет попасть в цель. Поэтому же лучник оставлял вариант «мирной беседы», в ходе которой Робин объясняет Эгле всю ситуацию и убеждает ее вернуть все «на свои места».

- На свои места… - повторил он вслух, засыпая.

На следующий день уже после полудня Робин был у озера. В той же одежде, в которой видела его Эгле у скального выступа на повороте, только без лука и стрел. На поясе висел полуторный меч, с другого бока свисали ножны длинного кинжала, и никто, никто в этом мире не мог поручиться за то, что за голенищами сапог не было еще пары ножей. Мужчина забрался на крону дерева, стоявшего у самого берега и открывавшего обзор далеко вперед, и стал ждать.

Даже если Эгле придет не одна, он это заметит и успеет принять меры.

[AVA]http://s019.radikal.ru/i606/1304/45/e19a67c14f0c.jpg[/AVA]

Вполне понятно, что Робин Гуд ждал неизвестную королеву со стороны берега, откуда угодно, но со стороны берега. И когда озеро вспенилось, пошло кругами, выпуская из себя Эгле, мужчина на дереве только хмурился и пытался определить источник странного шума. А когда определил – уже было поздно, и та странная незнакомка, которую он видел в оборванной, грязной одежде, предстала во всем великолепии на озерном берегу.

Робин понял, что отступать уже некуда, брать ее врасплох и прятаться глупо, и по-молодецки лихо и пружинисто спрыгнул на землю, удержавшись при этом на ногах. Чувствуя, как всегда, фатальное спокойствие перед делом, лучник ощущал: либо сейчас, либо никогда. Глупо посреди жизненного пути вдруг менять профессию, учиться грамотно фехтовать или взламывать замки, нет. Робин чувствовал, что здесь была замешана гордость, личная, профессиональная честь, в конце концов, уважение к самому себе.

Мужчина выпрямился, откинул капюшон, являя свое небритое, жесткое лицо королеве. Лицо сначала смело смотрело на нее, потом смотрело вокруг, потом медленно вытягивалось, брови поднимались вверх, и Робин Гуд сглотнул, и можно было заметить, как дернулись желваки на его скулах. Естественно, для него припасли кое-что лучше мечей и стрел.

Для него припасли магию.

Робин Гуд положил руку на рукоять меча, вторую оставил на поясе, и крикнул, не приближаясь к берегу:

- Я не брат тебе! И братом не был, королева. Меня ты приняла за другого, наложила проклятье, и теперь хочешь проучить за то, что я никогда не делал. Я не причинял вреда ни тебе, ни твоим близким, кем бы они не были!

Здесь Робин, конечно, рисковал. Лучник не помнил и не знал всех, кого когда-либо ограбил или убил, и может, эта женщина совершенно законно пытается его извести, но попытаться стоило.

Попытаться стоило, потому что свой главный вариант: понестись сломя голову, захватить ее и заставить силой снять проклятье, теперь казался не очень… выполнимым? Робин Гуд сглотнул вязкую слюну, застрявшую на языке и зубах, и стал пересчитывать женщин. Какие варианты? Они все набросятся на него, пытаясь убить? Ладно, придется побегать. Как узнать нужную, и как узнать, кого можно убить, а кого нет? Значит, никого не убивать, всех оглушать.

Лучник вздохнул. Как хорошо же вести дела со стражниками, с купцами, с торговцами, со служивыми людьми! Ты знаешь, сколько их, ты знаешь, где они, ты знаешь, что они могут.

А здесь Робин Гуд не знал ничего.

[AVA]http://s019.radikal.ru/i606/1304/45/e19a67c14f0c.jpg[/AVA]

- Сеньоры, герцог Энгиенский, отдавая должное невиданной отваге, с которой вы сражались, предлагает вам почетную сдачу. Вы можете сохранить ваши знамёна и покинуть поле битвы в строю. Что скажете?
- Передайте герцогу Энгиенскому, что мы благодарим его.
Но это испанская пехота.
(с) к/ф «Капитан Алатристе».

Будь на месте Робина кто-либо еще, тот бы наверняка уже перепугался, осенил бы себя знамением и двинул бы прочь от проклятого места, проклятых водяных королев, проклятого неумения стрелять. Наверное, тот бы поступил как логичный, рассудительный человек, которому жизнь дороже всего остального.

Но это был Робин Гуд.

И его лук был его жизнью.

И когда пять женщин в одном порыве шагнули вперед, мужчина покачнулся, словно от невидимого ветра, бьющего в лицо, но устоял. И когда каждая говорила, как одна, мужчина переводил взгляд с одной на другую, с другой на третью, и устоял. И когда пять королев окружили его, мужчина медленно склонил голову к груди, посмотрел направо, посмотрел налево…

И устоял.

Он посмотрел, - только на ту, которая продолжала обвинять его в убийстве мужа, - и сказал:

- Я не убивал мужа, королева. Да, я грабитель и разбойник, и в свой час я дам ответ за каждую пущенную мной стрелу, но королей я никогда и нигде не убивал. Ты ошибаешься, и ошибка твоя не будет стоить тебе ничего, если ты сейчас снимешь свой заговор и отпустишь меня в лес.

Рука лучника продолжила лежать на рукояти меча, но он понимал, что верная сталь здесь бессмысленна и бесполезна. Не имея ни малейшего представления, как же убедить эту неведомую королеву в том, что он, простите, не баран, Робин Гуд предпочитал молчать и выжидать, понимая, что такая тактика ни к чему хорошему не приведет.

Если ты хочешь расправиться с врагом, заставь его играть на своих условиях. Создай ему беспокойство и переживания, пригласи тогда, когда это удобно тебе, обмани и введи в заблуждение, а потом, когда он растеряется окончательно, ударь. Таковы правила войны, которые знал Робин, и он буквально нутром чуял, что попал в одну из самых скверных переделок за всю жизнь.

Хотя еще неизвестно, сквернейшая ли была сейчас ситуация, если вспомнить о казематах одного замка далеко отсюда, о двух удачливых охотниках за головами, которые… Робин провел рукой по лбу, вытирая вышедший пот (когда в конце осени он успел вспотеть?), и оглянулся, чтобы держать во внимании всех пятерых.

«Посмотрим еще, кто кого».

[AVA]http://s019.radikal.ru/i606/1304/45/e19a67c14f0c.jpg[/AVA]

Робин Гуд молча слушал и наблюдал. За каждой из них. Смотрел на четвертую, которая сейчас была заводилой, смотрел на вторую, на третью, на первую и пятую, медленно крутился вокруг себя, обращаясь лицом то к одной, то к другой королеве. Серые, жесткие глаза его колко изучали женщин, метались среди них, как загнанный в силки зверь, но Робин все еще оставался спокойным.

Спокойствие, говорят, залог успеха. И Робину Гуду никогда еще не приходилось взывать к своему спокойствию с такой силой и в такой безнадежной ситуации. Теперь и казематы замка казались легкой прогулкой. То, что женщины говорили ему, мужчина слушал вполуха.

Ее не переубедить, потому что она слепа в своей мести. Она и не человек, доводы разумы для нее не насыщеннее пустого стука по дереву.

Ее не победить, потому что как можно победить ведьму, запретившую Робину Гуду попадать в цель? Сталь, на которую он понадеялся и которую принес с собой, оказалась бесполезна.

Выходов оставалось три.

По крайней мере, только три из множества отыскал Робин, пока пять Эгле ходили вокруг него, рассказывая, за что он должен поплатиться здесь и сейчас. Три из бесчисленного, но скрытого множества, которое Робин терзал раз за разом в своих мыслях в бесплодных попытках отыскать еще один, четвертый, самый лучший выход, который поможет сделать все так, как захочет сам мужчина…

Но мысли летели мимо, и боги были глухи к непроизнесенным, неосознанным мольбам зеленого лучника, и озеро тихо плескалось невдалеке, и королева сказала, что не снимет заклятья, что бы Робин ни сделал.

Первое решение было решением гордеца и воина. Робин Гуд выхватывает меч, выхватывает кинжал из ножен, рубит мечом ту женщину, что справа, наотмашь бьет за спину кинжалом, пресекая любую атаку, колющим ударяет в бок соседнюю королеву, крутится на месте, как волчок, приседает, опять отбивает кинжал ударом, работает мечом, чтобы высвободиться, вырваться, выжить!

Первое решение, думал он, было обречено на провал, потому что она могла ждать его.

Второе решение было решением дельца и вора. Робин Гуд примирительно поднял бы руки и заговорил о сделке, которая позволила ему остаться в живых, а самой Эгле разрешила бы удовлетворить ту жажду мести. Наверное, Робин Гуд предложил найти тех, кого она искала, только чтобы остаться в живых самому; может, он даже предложил бы, что впредь никого и никогда не убьет, но кому охота век беззубым провести?.. Он не стал бы сулить ни золото, ни драгоценности, потому что все это было у нее, и было на целых пятерых. Он рассказал бы о том, что знает, где найти ее братьев, и может вывести ее на них, и стал бы даже на самом деле искать их, попутно радуясь, что избежал нежеланной смерти.

Но второе решение было тоже обречено на провал, потому что кто договаривается с ведьмой по собственной воле, сам идет в петлю.

И, наконец, третье решение. Решение…

Робин Гуд развернулся к четвертой Эгле, непостижимым образом уже научившись различать их по каким-то неявным мелочам в украшениях, в убранстве. Он выпрямился, медленно, тепло улыбнулся женщине. Так же медленно воздел руки к поясу, щелкнул пряжкой, и ножны с мечом упали вниз, в прибрежную землю. Щелкнул второй, и кинжал с глухим стуком упал рядом с сапогами. Лучник наклонился, достал небольшой нож из сапог, бросил его недалеко от себя, и выпрямился, и опять улыбнулся.

Он провел раскрытой пятерней по своим волосам, отбрасывая темные пряди назад. Он погладил свою бороду, степенно, словно отец семейства. Он взглянул на небо, он взглянул на озеро, он посмотрел на лес, послушал, как качаются ветви, он глубоко вздохнул и распростер руки, возвращая взгляд на четвертую королеву, и улыбнулся в третий раз.

- Давай. – Сказал Робин Гуд, встречая смерть.