[AVA]http://s1.ipicture.ru/uploads/20131014/jAgtGGbZ.jpg[/AVA]
Летящие снежинки. Белые-белые, похожие на кристаллы морской соли. Чайные розы, на которые опускались морозные осколки. В ослепительном своей белизной соборе шел снегопад. В потоке белоснежного света, вырывавшемся сквозь высокие окна, снежники кружились, как искрящаяся, всколыхнутая на морском дне слюда…
Ивейн не могла точно сказать, какое на ней было платье, как и не могла точно рассмотреть, где находятся люди, голоса которых она слышала - всюду, куда падал ее взор, было полно цветов и снега. Внезапно, она ощутила теплое прикосновение к своей руке. Подле нее был Станимир, который загадочно улыбаясь указал на ее руку. Опустив взор, принцесса увидела сверкавшее на ее пальце обручальное кольцо. Сияние внезапно усилилось, словно металл поймал нестерпимо-яркий луч, и невеста уже не видела ничего, кроме ослепляющего света.
Стало тепло. По-прежнему ничего нельзя было разобрать, только та же теплая рука, обнимая, обвивала ее плечи. Вскоре свечение стало тускнуть, и Ивейн обнаружила себя на одной из вересковых пустошей, которыми были так богаты северные земли. Все еще надежно держа ее в своих руках, Станимир повел девушку красивой каменистой тропой, убегающей к морю. Принцесса не смела поднять взгляда, поэтому просто покорно шла по мягкому мху. Тропа свернула в лес и обогнув зеленое озеро вывела их к морю.
За их спинами оставалось птичье пение, пляшущие в кронах деревьев сойки и щеглы, а под ногами был Влюбленный утес. Тот самый, на который приходили влюблённые пары, слушать волшебную песнь моря.
- Ивейн, - произнес его удивительный голос, переходящий в шепот, - Ты не хочешь меня себе в мужья?  Ивейн, взгляни на меня… 
Слова, произнесенные с такой теплотой, растаяли в шуме волн, а принцесса, наконец, осмелилась заглянуть князю в лицо… и потеряла себя. Его волшебные солнечные глаза смотрели на нее пристально и внимательно, так, если бы он пытался растопить ледяной цвет ее глаз. Внезапно, в воздухе вновь появились снежинки, лес наполнился благоуханием роз, а она, не понимая свое сердце, потянулась к  жениху. Чуть опершись ладонью о его грудь, она почувствовала, как ее жест уловил и Станимир и их губы встретились. Ивейн почувствовала, это легкое прикосновение, а затем ощутила,  как ее до самых кончиков пальцев обожгло невыносимо-приятным теплом… и прежде чем смущённая невеста успела что-то ответить, ее окликнул голос из самого ужасного кошмара, который только может посетить девушку – голос наставницы. И интонации этого приближающегося голоса не предвещали ничего хорошего… И что вполне закономерно, Ивейн грубо одернули…и она проснулась.
Сонно моргая, девушка непонимающе рассматривала деревянные стены повозки, с ужасом выискивая взглядом леди Эвлин, которой почему-то не было рядом. Девушка уже начала успокаиваться, что все пригрезившееся ей лишь только непонятный сон,  как вдруг почувствовала, что не все… Несколько мгновений Ивейн просто взирала на князя, мирно покоясь на его груди, словно не понимая насколько реально происходящее. На ее безмятежном лице было выражение тихой покорности, какой люди предаются, путешествуя в своих мечтах.
Вздрогнув, Ивейн обнаружила себя на руках князя, который увлеченно смотрел в окно. Сон, неверно держащий девушку в своих руках, треснул, как корочка льда и рассыпался на тысячи звенящих осколков, а вспыхнувшая девушка смущенно, но, тем не менее, очень аккуратно выпорхнула из рук чеславского правителя.
Щеки Ивейн полыхали, а пальцы начали нервно дрожать. Она не понимала как могла уснуть во время дороги, да и еще оказаться в руках князя? В довершении ее бед, она чувствовала, что смущающий ее сон, тяжелым грехом жег ее сердце. Как же так? Ведь она даже в мечтах не представляла себе свадьбу, что и говорить о том, чтобы раздумывать над тем, что она могла быть влюблена?
"Как же иначе?"
Принцесса неуверенно приглаживала несколько растрепанные волосы, чуть приоткрыв уста, словно не решалась что-то сказать. Краем глаза, она смотрела на Станимира, словно пытаясь разгадать, что у него на душе и насколько ее недостойное королевской крови, поведение задело его. Бедная девушка готова была провалиться сквозь землю от стыда, за то, что почивала на руках великодушного князя, уберегшего девицу от увечья во сне, да еще и позволила рассудку породить сны подобного содержания.
- Милорд, милостиво прошу простить меня, я не смею оправдываться, - пролепетала она, склоняя голову, как вдруг вспомнила, что князь не знает ее языка. Тревожно вглядываясь в лицо князя, анклидийская принцесса почувствовала себя просто ужасно.
"Я не могу даже извиниться. Все было сном.."
Внезапно повозку опять тряхнуло, и еле удержавшаяся на месте принцесса ухватилась за руку своего будущего мужа. Взволнованно выпустив из руки его пальцы, она виновато вздохнула, и  чтобы хоть как-то замять возникшую неловкость, тихо добавила, указывая на окно:
- Это Червонные горы? - Не вполне уверенная, что князь ее понял, она добавила. – Вольный замок там?
Лишь принцессе было известно, каких усилий ей стоило вот так перебороть себя и начать разговор - весь этот монолог выглядел более чем нелепо, и от понимания этого она смущалась еще сильнее.

[AVA]http://s1.ipicture.ru/uploads/20131014/jAgtGGbZ.jpg[/AVA]
На улице ощутимо похолодало, словно северный воздух Анклидии ютился в этих диковинных, ни на что не похожих горах. Ивейн последовала примеру жениха и накинула капюшон. Щеки ее алели как Чеславские стяги, украшавшие стены замка. И румянец это был не столько следствием холода, сколько нежных жестов ее нареченного. Принцесса испытывала нескрываемое волнение потому, как никогда не была в горах, никогда не получала столько внимания от мужчин, да и к тому же, ей предстоял разговор с ее наставницей. То, что разговор это будет более чем серьезным, можно было не сомневаться.
Внутри у Ивейн переливался необъяснимый трепет, словно звонили сотни маленьких стеклянных колокольчиков, и, задевая друг друга, приводили в движение  все новые  и новые хрустальные голоса. Девушке было страшно, да так, что, казалось этот монотонный звон заложил уши, а незнакомая, прекрасная, но такая чужая земля выглядела пугающе. И тем не менее, Више было невероятным. Удивительные дома с яркими крышами, совершенно невероятные деревья, роскошные изгороди увитые цветами… Люди в причудливых разноцветных, подбитых мехом одеждах... 
Подоспевшая свита подхватила ее в свой водоворот, и, продолжая не слышать ни звука, кроме мелодичного перезвона принцесса миновала замковый двор, роскошные каменные лестницы и оказалась в уютных, отделанных белым камнем покоях. Леди Эвлин не смущаясь присутствия слуг и нескольких других, высокородных дам, принялась отчитывать нерадивую девицу.
Тонкая ручка гладила мраморные резные стены, в которых виднелись золотые прожилки, осторожно перебирала мягкую ткань кроватного полога, и Ивейн думала лишь о том, что не заметила, как из ее руки выскользнула горячая ладонь князя. Её жених лично сопроводил свою нареченную по устланному коврами коридору, и даже, кажется что-то сказал на прощание…
- Ивейн! Беспутная девчонка, доколе вы намереваетесь витать в облаках? – донесся визгливый голос наставницы, - Извольте ответить, как вы вели себя во время поездки, вы разговаривали? Ну же!
Принцесса вздрогнув повернулась в ее сторону. Большинство женщин покинуло комнату, за исключением Нежданы и еще двоих анклидийских прислужниц, которые помогали княжеской невесте снять тяжелые украшения и неудобный наряд.
- Я… - потупив взгляд, испугалась девушка, которую буквально высвободили из тесного верхнего платья, - я была напугана…
Принцесса совершенно точно решила умолчать, пусть даже под страхом смертной казни, о том, что произошло во время пути в Више.
- Напугана? – недовольно поддевая подбородок своей подопечной, добавила наставница, - А почему, ваши щеки, милочка, полыхают пуще диких роз? Мне становится дурно при одной мысли, что станется если ваш пресветлый отец узнает, что вы катались в закрытых повозках с мужичнами…
Впрочем, присутствие темноволосой девочки, отлично понимающей суть разговора, остановило Эвлин от язвительных комментариев, и холодно отрезав, что оставляет невесту наедине со своими размышлениями передохнуть до обеденной церемонии, удалилась из комнаты. Впрочем, сомневаться, что разговор на этом не окончен, не приходилось. Поймав осторожную ободрительную улыбку Нежданы, которая с другими женщинами покинула опочивальню, Ивейн осталась одна.
Похожая на ангела в пушистых кружевных одеяниях, Ивейн приблизилась к стрельчатому окну. За искажающими действительность ромбовидными стеклами простиралась горы. Окошко башни выходило на оживленный беготней челяди двор и живописный, головокружительный склон, убегающий далеко вниз, к затянутым туманом полям.
“Више… будет ли слышно пение птиц так высоко? Как же здесь холодно, как холодно..”
Ивейн поёжилась, зябко приобнимая себя за плечи и, вспомнив родной замок Эхо, грустно опустила взгляд. Она была совсем одна.
“Они не прилетят сюда, они замерзнут и я замерзну вместе с ними..”
Откинувшись на мягчайшие подушки, девушка сомкнула серые, как северное море глаза, но тем отчетливее она видела лицо своего будущего мужа.

[AVA]http://s1.ipicture.ru/uploads/20131014/jAgtGGbZ.jpg[/AVA]
Крепкая рука коснулась дерева и гулкое эхо прокатилось по комнате. От этого звука, плечи Ивейн непроизвольно вздрогнули, но под неодобрительными взглядами фрейлин, поспешно направившихся к двери, девушка выпрямилась и взволнованно сцепила руки.
В своем шелковом сиреневом платье, отороченном серебряным кружевом, Ивейн напоминала цветочный бутон в рассветных лучах. Быстро взглянув в зеркало, невеста заметила, как блики весело пляшут на ее бледных щеках.
Дверь отворилась, и взору смущенной девушки предстал ее величавый нареченный. При одном быстром взгляде на его небесно-голубое - так похожее на цвета Анклидии, - одеяние, у робкой по натуре Ивейн перехватило дух. Вновь захватили ее все те волнительные воспоминания и непростые думы, которые обычно облачают молоденьких девушек в розовую вуаль смущения.
Склонившись в изысканном поклоне, принцесса пролепетала слова приветствия, которые незамедлительно перевела невесть откуда взявшаяся Неждана.
- Ее высочество благодарит вас за оказанную князем честь сопровождать ее во время поездки.
В то же время Ивейн не смела поднять взора и опасалась, что нареченный ненароком выдаст ту неловкость, в которую она попала и вразумительного объяснения которой дать не могла.
Что если он оскорбился той непочтительности и рассеянности, которую она проявила? Что если теперь весь двор станет смеяться над ней? Но еще более ее пугал тот странный, пугающе-отчетливый сон… однако князь весьма галантно и невозмутимо принял руку и легко поклонившись, повел свою будущую супругу отобедать в ее новом доме.
С этого волнительного дня началась жизнь северной принцессы в величавой столице Чеславы.
До свадьбы оставалось не так много времени, поэтому Вольный замок был погружен в торжественную атмосферу надвигающегося праздника. Весь город, начиная от княжеских советников и заканчивая уличными торговками сладостями, был вовлечен в приготовление к предстоящей свадьбе – каждый старался украсить Чеславу как мог: начищались залы, главные улицы украшались цветами и праздничными лентами, женщины то и дело обсуждали торжественные наряды и саму принцессу, которую многим посчастливилось увидеть в день приезда... На плечи же самой Ивейн тяжелым бременем легли обязанности изучения традиционных Чеславских танцев, примерки туфель и подвенечного платья, которое подшивали под размер и украшали еще богаче (если такое вообще было возможно) лучшие рукодельницы города. Также, старик-учитель, вместе со всем княжеским двором перебравшийся из Краснорецы пытался в кратчайшие сроки обучить девушку  тонкостям чеславского этикета и премудростям южного языка. Немудрено, что голова пугливой невесты шла кругом и в те недолгие моменты, в которые Ивейн оставалась одна, девичье сердце страдало. Ее прекрасные глаза становились влажными, когда она вспоминала свою привычную жизнь дома – своего жениха, занятого государственными делами она почти не видела и чувствовала себя очень одиноко, к тому же, принцессе почти не с  кем было поговорить, что делало ее еще беспомощнее.
“Мы почти не знаем друг друга… Что если он не любит меня?” – несмотря на все увещевания леди Эвлин, думала невеста в минуты отчаяния, - “Что если ли я сама не смогу полюбить его?”
Однако, мучимая любопытством и неизвестными ей доселе сердечными переживаниями, невеста осторожно выспрашивала у Нежданы о том, как жил и что любил князь. C помощью этой милой девушки ей удалось узнать, что Чеславский правитель был неравнодушен к музыке, часто проводил время за чтением книг и дважды был помолвлен, но судьба, увы, не благоволила ему и Станимир так и остался в женихах… Этот факт как-то особенно взволновал Ивейн, поэтому ее взгляд, украдкой вылавливающий статную фигуру наречённого из толпы, наполнялся какой-то особенной, сложной нежностью.
Как и всё (пусть даже и самое страшное) на свете, предсвадебная неделя подходила к концу, и когда уже был на исходе последний день, отделяющий девическую жизнь от жизни замужней женщины, в замок начали прибывать гости.
Рассматривая из своего башенного оконца красивые, богато украшенные повозки, принцесса только и могла, что угадывать из каких стран прибывали эти изящно одетые дамы, величественные мужчины, немного напуганные дети, да сгорбленные старики. Прислужница, знавшая некоторых из этих похожих на разноцветных птиц людей немногим больше, чем Ивейн, тщетно пыталась объяснить невесте, кто есть кто и в каком родстве находился с князем, но, увы, принцесса не слишком внимала ее словам. Все ее думы занимали синие, как само море флаги, всколыхнувшие горизонт – в столицу прибыли Анклидийские гости.
Это событие несколько приободрило принцессу, которая весь вечер не отходила от своего отца и, несмотря на горечь ощущения скорого и неминуемого расставания, внутреннее испытывала некоторую гордость, когда король Эррих сдержанно восторгался богатствами и красотой Чеславы.
В предсвадебный вечер вино лилось рекой, повара стремились превзойти себя, а музыканты и певцы, услаждающие новоиспеченного тестя, пели так, что сложно было представить, что завтра предстоял день куда более торжественный. С каждым поднятым кубком, высочайшие анклидийские гости находили южную страну куда более прекрасной, не стесняясь, нахваливая будущего зятя короля Эрриха, а  хорошенькая принцесса трепетала от мысли о том, что завтра ее жизнь изменится навсегда.
- Отправляйся ко сну дорогая. Ты должна возвысить свою родину в глазах южного государства, но не должна быть чрезмерно холодной и сонной, чтобы не расстроить своего мужа завтра, дочь моя, иначе все скажут что у всех анклидийских жен сердца изо льда,- смеясь, сказал на прощание отец, который однако, считал, что ему еще несколько часов шумного праздника вовсе не повредят.
Заснуть в эту ночь Ивейн было не просто, но волнение, которое и так безмерно измучило ее в последние дни взяло свое, и девушка, наконец, уснула под сенью белых и ароматных цветов, которые по чеславской традиции украшали спальню невесты.

Отредактировано La Belle (2014-03-05 23:47:45)

[AVA]http://s1.ipicture.ru/uploads/20131014/jAgtGGbZ.jpg[/AVA]
Солнечные лучи заструились по  светлице невесты, добрались до бледного личика и пощекотали пушистые ресницы. Сон, хрупкий и тревожный развеялся от этого теплого прикосновения, и принцесса, готовая вот-вот расстаться с этим титулом,  раскрыла прекрасные голубые  глаза. 
Где-то в отдалении звучал перезвон колокольчиков, слышалась какая-то отдаленная мешанина мелодичных звуков лютней и пастушьих свирелей. Сам горный воздух казалось, слегка звенел, обволакивая голубоватой дымкой дома. Ивейн, которую прислужницы отвели в баню, чтобы освежиться и хорошенько натереть лавандовым и медовым маслом, еще не видела, как просыпался весь город.  Легкий ветерок колыхал тысячи флагов,  сверкавших на башнях, как драгоценные камни, улицы бурлили как полноводные реки и наполнялись людьми. О том, что и богатые, и бедные люди стремились в этот день  украсить себя цветом Чеславы Ивейн поняла, когда на ее подоконник приземлился голубок с привязанной к лапке алой лентой.
Придворные дамы во главе с леди Эвлин тщательно следили за тем, чтобы Ивейн нарядили в точности с предписанным протоколом и в наивысшей степени изящества. У самой же невесты сводило зубы от волнения. Не могла она в полной мере возрадоваться  и тончайшей, похожей на пушистое облако рубашке, которая струилась по ее тонкой фигуре как бурлящая вода в водопаде.  Когда в опочивальню внесли  подвенечное платье, которое со времен свадьбы Мирины стало еще более роскошным, по комнате пролетел восхищенный дамский вздох. Однако Ивейн больше занимали думы о ее женихе, нежели роскошный шитый золотом шлейф или богато усыпанные каменьями лиф и ниспадающие до земли рукава.
Зубцы серебряного гребня вновь и вновь погружались в темный шелк. Неждана проворно вплетала в темные кудри нити с самоцветами, а думы Ивейн уносились все дальше и дальше…
"Как нежен ты был со мной все это время – останешься ли ты таким же после того, как судьба навечно соединит нас? Сегодня ты запечатлеешь поцелуй на моих устах и навсегда заберешь меня из Анклидии. Сегодня ты станешь мне мужем и единственным близким человеком в этой стране. Станешь ли ты мне родным?"
Невеста пыталась представить как это - быть княгиней? Сможет ли она оправдать всеобщие надежды и стать женой такого статного и величественного мужа? Однако, чем больше девичий разум погружался в пучину волнительных раздумий тем неспокойнее становилось у нее на душе – что если она не сможет справиться с миссией,  которую тяжкой ношей возлагают на плечи любой жены – что если она не сможет даровать наследника мужу? Да и даже после деликатных поучительных наставлений матери и наставницы, провести ночь с мужчиной казалось Иви чем-то пугающим. Она же умрет от неловкости лишь оставшись с ним наедине… И даже словом с ним не сможет обмолвиться!
Ивейн стиснула слегка задрожавшие пальцы и попыталась  не думать об этом – и вовремя, еще бы немного, и цепкие пальцы Рох* утянули бы ее в спасительную тьму забытья.  Взгляд ее остановился на зыбкой поверхности зеркала, откуда встревоженно поглядывала какая-то незнакомая красавица стыдливо укрытая тонкой, как паутина вуалью.
Нежные ли, тревожные ли воспоминания о  князе заставили сердце принцессы трепетать, а щеки ее сами собой расцвели пунцовыми розами.  Женщины, суетившиеся вокруг, кажется, не придавали этому никакого значения, однако Ивейн, которая отчаянно пыталась побороть себя, и от этого краснела еще больше.
- Госпожа Лагарэтт, - робким шепотом обратилась она к одной из фрейлин своей матери, - прошу, велите подать мне белил.
Но прежде чем нерасторопная дама успела как-то осмыслить эту фразу, Леди Эвлин так яростно зашикала на невесту, что даже немного растрепала свою помпезную прическу.
- Не хватало еще того, чтобы жених решил, что Ивейн равнодушна к этому священному торжеству, - фыркнула она, помогая пронести шлейф принцессы по коридору отделяющему спальни новобрачных.
- Да и на вкус они крайне отвратительны, - понижая голос, заверила она идущих подле нее женщин.
Ивейн не видела и не слышала ничего – мимо нее плыли цветы, залитые солнцем ступени сверкали ярче золота, замысловатым пестрым танцем  играли  стены, деревья, флаги... Гремела ли музыка, рассыпались ли трели птиц? Она не знала, сердце ее билось в груди куда громче. Оно билось для того красивого мужчины в богатом красном одеянии.
Руку Ивейн подхватила крепкая и сильная, как у медведя, рука северного Короля Эрриха, но невеста, на мгновение, позабыв о главной женской добродетели, продолжала упиваться поразившим ее воображение зрелищем.
- Пойдемте дочь моя, - торжественно провозгласил король и увлек за собой невесту, которая в смятении потупив взор с каждым шагом приближалась все ближе ко князю, от взгляда которого хотелось сиять ярче солнца. К мужчине, от страха перед которым у нее дрожали руки. К нареченному, который ждал ее. К тому, что невольно заставлял ее сердце биться не в такт…
___________________________
* Рох - в анклидийских поверьях, низший дух волнения и тягостных дум.

Отредактировано La Belle (2014-03-19 21:01:07)